Жила-была на свете Зелёная Лошадь.
читать дальшеГлаза у неё были как крыжовник, грива — как хмель, который оплетает заборы и деревья, спина была как мягкий мох, и её всегда хотелось погладить. Чулочки на ногах — серебристые,- как листья тополя, а уж хвост был похож, извините, на можжевельник. Жила Зелёная Лошадь на воле, в лесах и в глуши, и паслась где хотела. Заприметить её среди зелени было очень и очень трудно, и люди, которые ходили в лес, никогда её не замечали.
А жил ещё на свете человек, которого звали Ванечка, и он ничего не знал про Зелёную Лошадь. Ну, не слыхал, и всё.
Вот однажды пошёл Ванечка в лес. Брал-брал чернику— да и забрёл в глушь, где отдыхала Зелёная Лошадь.
Она дремала, вдруг слышит — кто-то идёт. Открыла глаза — Ванечка.— Идёт прямо на неё, а её не видит. Того гляди — наступит! Что делать?
Зелёная Лошадь прекрасно говорила на русском языке, но что тут скажешь, когда прямо на тебя Ванечка с черникой прётся?!
Лошадь и сама растерялась и сказала вдруг:
— Чу-чу-чу…
Ванечка остолбенел. Он никак не мог понять, кто это говорит ему «чу-чу-чу».
— Чего-чего? — сказал он, а у самого губы затряслись. А глаза от ужаса так раскрылись, так широко-ши-роко и бездонно, что Зелёная Лошадь заглянула в них и сразу его полюбила, навеки и окончательно.
— Тихо,— сказала она.— Спокойно, Ванечка. Это я тут лежу — Зелёная Лошадь.
— Кто!!!—закричал Ванечка.— Кто лежит? Где? Какая лошадь???
— Да не кричи ты так!—сказала Зелёная Лошадь.— Я — добрая.
И тут она махнула хвостом и встала перед Ванечкой во всей своей лесной красе. А Ваня вдруг увидел, как ожил перед ним куст можжевельника и вообще — весь лес! щШ
— Уй-ю-юй! — заорал он дурным голосом, бросил корзину с черникой и дунул из лесу домой.
А Лошадь думает: «Чего он так напугался? Надо ему всё объяснить, успокоить».
И она пустилась за Ванечкой вскачь.
А он выбежал из леса, чешет через поле к деревне, а за спиной слышит топот копыт. Оглянулся — о ужас! Лошадь! Зелёная! Мчится за ним через овсяное поле!
— Стой! — Лошадь кричит.— Стой! Не бойся меня!
А Ваня жарит ещё быстрей. Добежал до деревни, в
избу ввалился.
— Мамка! — кричит,— папка! За мной Зелёная Лошадь гонится!
Папка тоже дубина был здоровенная, выскочил на крыльцо, схватил грабли. И тут же орут оба: «Лошадь! Зелёная Лошадь! Гони её!»
А был у них сосед, по фамилии Подушкин. Он вышел из дома, увидел Зелёную Лошадь и быстренько всё сообразил. Схватил крепкую верёвку и накинул Лошади на шею. А потом кнутом стрельнул, кнутом пальнул — и загнал Зелёную Лошадь в загон. А загон этот был вроде такого огромного сарая с крышей. Называется — конюшня. Только коней в ней сейчас не было. Они в поле работали.
Привязал Подушкин Зелёную Лошадь, кинул ей сенца клок, а сарай запер на огромный висячий замок.
Вот как глупо попалась Зелёная Лошадь.
— Ну как? Ну что? — Ванечка к Подушкину подбегает.— Как там Зелёная Лошадь? Не брыкается?
— Какая ещё Зелёная Лошадь? — отвечает Подушкин.— Никакая это не Зелёная Лошадь. Это самая простая моя собственная лошадь, а зелёная она оттого, что в траве извалялась. Придумали ещё — Зелёная Лошадь!
Хотели Ванечка с папкою в щёлочку заглянуть, но Подушкин кнутом пальнул.
— Отойдите, соседи, от моей конюшни. Я к вам в сарай не заглядываю.
Отвязал Подушкин здорового кобеля от собачьей будки и привязал ко входу в конюшню. А звали этого кобеля— Амаркорд. Разинул Амаркорд усатую да клыкастую пасть и так рявкнул, что у окрестных собак на сто километров кругом шерсть дыбом встала. Папка говорит:
— Что это ты, Вань, придумал про Зелёную Лошадь?
— Эх, папка-папка,— сказал Ванечка и горько заплакал. Только теперь он понял, что счастье было у него в руках, а он от этого счастья убежал, да ещё и орал во всё горло. Горько-горько плакал Ванечка. Так долго и так горько он плакал, что навеки полюбил Зелёную Лошадь и понял, что теперь не будет ему, Ванечке, покою ни днём ни ночью.
Но ночь ещё не настала, а настал вечер. Вечером пригнали с работы лошадей.
Подушкин стоял у ворот и пересчитывал лошадей. И когда все вошли в загон, он снова двери запер.
И вот лошади увидели, что в конюшне стоит в стойле Зелёная Лошадь.
— Боже мой! — говорили они.— Зелёная Лошадь! Неужели это ты? Ведь ты же-свободная лошадь, как же ты Подушкину попалась?
— Глупо попалась,— объясняла им Зелёная Лошадь,— из-за одного мальчика. Правда, очень хорошего. Я в него влюбилась.
— Как же это так,— всхрапывали лошади,— влюбилась в мальчика. Влюбилась бы в какого-нибудь достойного коня!
— Лошади всегда • любили людей,— послышался вдруг низкий и сильный голос.— И особенно детей.
Это говорил Конь Вороной. Он подошёл к Зелёной Лошади и поклонился ей.
— Узнаёшь ли ты меня?—спросил он.
— Я тебя узнаю, Конь Вороной,— поклонилась в ответ Зелёная Лошадь.
— А сейчас надо подумать,— сказал Конь Вороной,— как тебе выбраться на волю.
И лошади сдвинули свои огромные головы, прижались друг к другу гривами и стали думать. Тихо-тихо думали они. Думали всю ночь и иногда шептались.
Ничего, конечно, и никому не шептал в эту ночь Подушкин. Но он думал, положив свою голову на подушку. У него, действительно, огромные на кровати подушки лежали. Толстые, как свиньи. И вот какие глупости думал Подушкин:
«Надо эту лошадь продать! В цирк! Сколько взять? Сколько дадут? А?*
И он стал считать и считать в уме, а потом засунул свой ум под самую большую подушку. А сверху ещё маленькой подушечкой, с гирькой внутри (чтобы не слетала), придавил.
А на самой маленькой подушечке, только на другой, без гирьки, и в другом доме спал Ванечка. Но он спал недолго и вдруг проснулся. Смотрит — вокруг него ночь. В окне — луна. На улице светло, и всё сверкает лунной зеленью.
Ванечка оделся и вышел на крыльцо. Сердце его сжималось оттого, что есть на свете Зелёная Лошадь. Он перелез через забор и пошёл к конюшне. А на пороге конюшни, как известно, спал в этот момент огромный и злой кобель, по имени Амаркорд. Амаркорд на ночь наелся свинины и поэтому храпел так жутко, что у конюшни крыша тряслась.
Ванечка потрогал замок и стал его ковырять гвоздиком. Но замок не открывался, и тут Амаркорд перестал храпеть. Он проснулся, но глаза пока не открывал. Он вот что подумал первым делом: «Свинина была тухловатая. Живот болит. Свинья всё-таки этот мой Подушкин, тухлой свининой накормил. Ну ладно, открою теперь глаза и посмотрю, кто это замок ковыряет*.
И он приоткрыл глаза и увидел Ванечку. Разинул пасть и только хотел рявкнуть, как Ваня сказал:
— Погоди, Амаркорд, помолчи. Подушкин выскочит с ружьём и меня застрелит. Я тебе потом кость принесу.
— Ладно,— Амаркорд говорит.— А ты что тут, это самое, делаешь?
— Лошадь открываю. Там моя Зелёная Лошадь.
— Я её видел,— кивнул Амаркорд.— За такую лошадь я бы вообще всю конюшню изломал.
И Ваня снова стал в замке ковыряться, а Амаркорд советы давал:
— Да ты его кирпичом!
— Это кто там замок открывает? — послышался голос из конюшни.
— Это я, Ваня. Хочу Зелёную Лошадь освободить. А ты кто?
— А я — Конь Вороной,— сказал Конь Вороной.— Такой замок гвоздиком не откроешь. Ты лучше залезай к нам в конюшню через слуховое окно. Надо Зелёную Лошадь развязать. Подушкин её верёвками опутал.
Ваня взял лестницу и через слуховое окно залез в конюшню. И хоть темно в конюшне было, но луна помогла, и Ваня всех лошадей развязал. А Зелёную Лошадь обнял за шею и погладил, и она ему долго ещё в ухо о чём-то шептала.
— А теперь, Ваня, — сказал Конь Вороной,— вылезай обратно и иди домой, поспи немного. А как рассветёт— вставай и спрячься в кустах бузины. Посмотришь, что будет!
И Ваня пошёл спать, и встал пораньше и всё сделал, как Конь Вороной велел.
С рассветом проснулся Подушкин. Позвал работников:
— Берите верёвки! Поведём Зелёную Лошадь продавать!
Работники взяли верёвки, а Подушкин двери конюшни отворил.
И тут вырвался Конь Вороной и сшиб Подушкина с ног, а за ним и остальные лошади работников пораскидали, и последней выбежала Зелёная Лошадь. Она махнула через забор и помчалась к лесу, за нею и другие лошади поскакали. Подушкин видит: убегают денежки! Схватил ружьё и только хотел выстрелить, как Ванечка выскочил из куста бузины и крикнул ему сзади:
— Руки вверх, гражданин Подушкин!
Подушкин с перепугу ружьё уронил, и оно само так
шарахнуло, что работники вместе с дробью по кустам рассыпались.
А Подушкин видит — Ваня стоит. Схватил мальчика и кинул в погреб, а крышку бочкой с рыжиками придавил. Ваня стал в погребе кричать, а ничего слышно не было. Голос его через рыжики наружу не мог пробиться. Подушкин отвязал Амаркорда, сам сел на велосипед и помчался к лесу ловить Зелёную Лошадь и других коней. И работники все сели на велосипеды. Такая получилась дурацкая картина: впереди Амаркорд здоровенный — ревёт белугой, а за ним велосипедисты по грязи чешут. Лошадей-то они всех переловили.
— Где Зелёная Лошадь? — Подушкин кричит.
А она рядом, в кустах на опушке лежит, а её никто не видит. Не замечают — и всё.
— Амаркорд, ищи! Следы нюхай!
Амаркорд следы нюхает, а ему и нюхать ничего не
надо, он и так Зелёную Лошадь видит. Но не хочет Зелёную Лошадь Подушкину выдавать. Не из-за тухлой свинины, а просто характер такой.
— Ты уж меня извини,— это он Лошади незаметно говорит,— сообщу тебе одну неприятность. Подушкин твоего Ванечку в погреб засунул, а сверху бочкой при-давиЛ.
— А в бочке что? — Лошадь спрашивает.
— Точно не знаю, но кажется — рыжики. Ты ночью приходи.
Подушкин с работниками до самой темноты велосипеды ломали, но Зелёную Лошадь найти не могли. И вернулись в деревню.
А там — переполох. Ванечка пропал! Папка его и мамка по деревне плачут, а найти не могут.
И вот снова наступил вечер, а потом ночь, и прискакала в деревню Зелёная Лошадь. И сразу к Подушкину во двор.
— Как раз вовремя,— сказал Амаркорд.— Подуш-кин спать лёг.
— А Ваня где?
— Да вон в погребе, за конюшней.
Лошадь заглянула за конюшню и увидела подуш-кинский погреб. Подушкин вырыл его глубоко в земле, в самом тёмном месте, сверху насыпал кучу песку и опилок. На верхушке этой кучи и была дверь, на которой стояла сейчас бочка с рыжиками.
Хотела Лошадь бочку свернуть — не получается.
— Попробуй вдарить задними копытами,— Амаркорд советует.— Как следует брыкнись!
Лошадь прицелилась, брыкнулась как следует,— и покачнулась бочка.
— Стой! Стой! Не бей бочку! Не бей!—закричал кто-то.
Удивилась Лошадь, и Амаркорд удивился. Оглядываются по сторонам, а кто кричит — не понимают.
А Подушкин в этот момент крепко спал. Крепко, да не очень. И снилась ему Зелёная Лошадь. И такая она была красивая, что Подушкин вдруг полюбил эту Лошадь изо всех сил. Вот как бывает во сне. Полюбил Подушкин Зелёную Лошадь и завертелся. И до того он довертелся, что самая маленькая подушечка (в которой гирька) свалилась и ударилась об пол. А на полу медный таз лежал. Загремел таз и подскочил от удара. А мыши, которые по полу бегали, от страха запутались в шнурке, который со стола свисал. Шнурок вниз поехал и зацепил кастрюлю с гороховым супом. Кастрюля свалилась, и такой тут начался грохот, что тарелки с полок попадали. И вообще тут всё начало падать:
кочерга,
ухваты,
телевизор,
буфет,
стулья,
керосиновая
лампа,
горшок с кашей.
В общем, всё, что было в доме, всё на пол упало.
Подушкин проснулся. Смотрит — всё, ну буквально всё, на полу валяется! И во дворе грохот стоит. Это Зелёная Лошадь бочку брыкает. Брыкнёт — и сразу слышит:
— Не бей бочку! Не бей!
— Да кто же это кричит-то? — Лошадь сказала.
— Да это мы, рыжики, кричим! Ты как ударишь —
у нас весь организм сотрясается. Ты лучше выбей крышку!
И тут на улицу выбежал Подушкин.
— Лошадь! Зелёная Лошадь! Я в тебя во сне влюбился!
А Лошадь Подушкина не слушает. Ударила крышку копытом — рыжики из бочки выскочили и разбежались во все стороны.
Пустую бочку Лошадь легко толкнула, и из погреба Ванечка вылез. Дрожит весь, замёрз. Лошадь вместе с Амаркордом стали его оттирать, да согревать, да дуть на него. Согрели кое-как.
— Иди, Ваня, скорее домой,— сказала Лошадь,—
а уж утром в лес приходи.
Ваня побежал домой, папку с мамкой успокаивать, а Подушкин подошёл к Зелёной Лошади и говорит:
— Послушай, Зелёная Лошадь. Я без тебя жить не могу. Может, и ты полюбишь меня?
— Слушай, Подушкин,— вмешался Амаркорд.— Сам же Зелёную Лошадь в конюшне запер, Ванечку в погреб засунул. Ну как, скажи, любить такого обормота?
— Не ворчи, Амаркорд,— сказала Зелёная Лошадь.— Я всех люблю.
— А когда же мы снова встретимся? — спросил Подушкин.— Я очень хочу тебя увидеть.
— Это просто,— сказала Зелёная Лошадь.— Приходи в лес, погуляй немного, а как услышишь, что у тебя за ухом кто-то шепчет и дышит тепло, скажи такие слова: «Зелёная Лошадь, это ты? Ну, здравствуй же, здравствуй!» Тут оглянись — и меня увидишь.
Сказала так Лошадь и махнула через забор. На следующее утро Подушкин сразу, конечно, побежал в лес. На велосипеде.
Потом велосипед под кустик спрятал и стал гулять. Вдруг слышит — кто-то шепчет у него за ухом, шепчет и дышит тепло.
— Зелёная Лошадь!—закричал Подушкин.— Это ты? Ну, здравствуй же, здравствуй!
Оглянулся — страшная рожа с клыками на него чесноком дышит! Амаркорд! (Я совсем забыл рассказать, что Амаркорд любил котлеты рубленые с чесноком.)
А потом в лес Ванечка пришёл. Походил немного и слышит: кто-то шепчет у него за ухом и дышит тепло.
— Зелёная Лошадь! Это ты? Ну, здравствуй же, здравствуй!
Оглянулся — а это и вправду Зелёная Лошадь.
Стал он её спину мягкую гладить, гриву заплетать, а потом они умчались куда-то вместе…